Александр ТЕРЕНТЬЕВ:

Александр Терентьев
Фото: vtruda.ru
  • 11 просмотров
  • В поисках своего «я».

    20 лет назад он вдруг осознал: нужно бежать… Бежать из города. Подальше от его суеты, грязи, самой цивилизации. Лучше всего – в глубь природы. С тех пор художник Александр Терентьев, как назвали бы его мы – отшельник. Последние три года живет в маленьком домике одной из сибирских деревушек, где создает не только пейзажи, но и пишет иконы…

     

    Мешок муки и другие вкусности

    Старенькие деревянные ворота и калитка в палисадник переметены снегом. Видно, что во двор не только несколько дней никто не входил, но и не выходил из него. В окошко стучать не пришлось. Деревня маленькая. Как только мы приблизились к домику – хозяин сам появился у ворот и, уверившись, что «мы от дочки Кати» (телефона у художника нет), приветливо пригласил нас в свою избушку.

    Сказать, что живет Александр очень скромно – ничего не сказать. Беленые стены. В небольшой кухне печка, топчан, два стола. Тот, что для работы – посредине, у окон. В его центре – большая икона Христа, написанная самим хозяином. На рабочем столе – кисти, старенькие молитвослов и православный календарь-журнал на весь год, иконы, над которыми работает мастер. Комнатка служит исключительно в качестве рабочего помещения. Здесь картины, краски, сколоченный вручную мольберт. Вот, в общем-то, и все. Хотя нет. Для редких гостей на кухоньке есть три самодельные березовые табуретки-чурочки и круглый стол – срез бревна диаметром около метра, за которым и велась наша удивительная беседа.

    Родом мастер из Томской области Колпашевского района. Родился и рос в деревне Старо-Короткино с богатой историей, ведущей свое начало со времен Ермака. Родители оба – учителя. После школы поступил в Красноярское училище им. Сурикова.

    Пока Александр поведал о своем детстве и юношестве, на печке вскипел чайник. Художник разлил по алюминиевым кружкам крепкий чай. На столе появился и пакет с сахаром.

    – А что вы кушаете?

    – Да как все. Когда нужно – выбираюсь в город или соседнее село. Беру мешок муки, крупы, соль, сахар, масло, чай. Не до жиру, но в принципе вполне нормально. На зиму хватает.

    Пища не является для Александра главной заботой. Есть, что поесть – и слава Богу. Центр всех чувств художника сосредоточен на создании картин и икон. Поэтому, даже летом в огороде он растит, в основном, только картошку.

    – Огород много времени отнимает, – объясняет Александр. – В этом году сорняк сильно лез. Пока с ним провозился – время картошку копать. Думал, выкопаю и на этюды пойду. А зима нынче ранняя. Пока докопал – снег выпал. Ничего себе! Полтора месяца у меня ушло на огород. А времени и так немного…

     

    На перепутье, или Право на ошибку

    Чтобы драгоценная жизнь не прошла даром, Александр и «ушел от людей», как он говорит. Однако случилось это не сразу.

    После художественного училища приехал в гости в Минусинск, где жили шесть человек из его группы, да и остался. По сравнению с томским климатом здесь ему понравилось больше. В Минусинске Александр прожил уже 30 лет. Неувязочка? Нет, просто он не разделяет Абакан, Минусинск и деревню, в которой живет сейчас. Для него они едины, находятся в одной котловине.

    Из Красноярска в Минусинск художник приехал в самый «излет» советских времен, в 1988 году. И проработал в театре… всего несколько дней.

    – Я просыпался в 10 часов и в театр приходил к 11-ти, – вспоминает он. – Как-то тетушка-администратор и сказала: «У нас рабочий день начинается в восемь». Я ей: «Да вы что?» И все. Забрал трудовую и больше не ходил туда.

    Затем год Александр работал в абаканском театре «Рампа». Здесь и познакомился с будущей супругой.

    – Чем вы ее зацепили?

    – Кто знает… Чем-то художники цепляют теток, – смеясь, ответил наш герой. – Красил ( т.е. рисовал – прим.ред. ) портрет жены, без этого никак. Прожили мы вместе 6 лет. У нас дочка и сын.

    – Дальше семейная жизнь не сложилась?

    – Когда дети появляются, женщина меняется. Чувствует себя увереннее и начинает мужа под каблук загонять. Это примерно как рабочий день с 8-ми утра…

    Пока они были женаты, художник жил в Абакане. Небольшая мастерская находилась и в Минусинске. Но заработок был нестабильный. Хотя, как вспоминает наш герой, в то время было гораздо легче. Одну картину он продавал в «Минусинском ювелире» за 500 рублей и мог на эти средства жить целый год. Художникам тогда платили хорошо.

    Однако на перепутье двух дорог Александр оказался не из-за отсутствия стабильного заработка. И тяга к природе не является следствием неудачной семейной жизни. Каждый имеет право выбора...

     

    Художники-робинзоны

    И он выбирал: остаться в Абакане и ждать, пока тебя смоет человеческой «волной», или уйти от всего этого.

    – Я понял, что там мне нет возможности работать, – говорит Александр. – Атмосфера вечной суеты, все куда-то бегут. Народ приходит к тебе. Почему-то художники привлекают к себе людей. А для нас это вообще проблема – находиться в постоянном окружении. Работать становится невозможно. Каждый день кто-то идет к тебе. Год, два жизнь такая и не меняется совершенно. Я почувствовал, что меня этим потоком смывает. Многие художники или другие творческие люди так вот и спиваются.

    Чтобы картины были здоровыми, художник должен жить в чистом месте. Если ты живешь в больной среде и сам болен, то и картины будут такими. И они могут быть опасны для зрителя. А если, наоборот, работа здоровая, нравится самому художнику, то понравится и зрителю. Он сразу это почувствует, независимо от своего социального положения – скотник он или искусствовед.

    Художник, как зеркальное отражение, вот и все. Я и решил: надо выбираться...

    В течение десяти лет Александр лишь совершал летние «забеги» на природу. После «Рампы» подолгу на других работах не задерживался. И хоть советская статья «За тунеядство» еще оставалась, на практике, в канун 90-х, применять ее перестали. По два месяца художник работал сторожем, затем увольнялся и два месяца, как он, говорит «отдыхал». Точнее – занимался живописью. Так выстраивался его год.

    А чтобы во время «отдыха» люди не мешали «красить» – уходил на Тепсей. Здесь он и такие же художники-робинзоны – Бондин, Решетников – ставили чум, обтягивали его холстом, внутри – костерок. И летовали до самых холодов.

    Берег был пустой. Это сейчас, как говорит Александр, многие приезжают на машинах, оставляют после себя горы мусора...

    После чума художники вырыли землянку. Сначала одну. После Александр построил свою.

    – Стройматериалы – все под ногами, – объяснил он, видя наше недоумение. – Море выбрасывает топляк. А потом минусинский спортсмен Дмитрий Вишневский от ХГУ хотел организовать на Тепсее студенческую турбазу. Начал завозить вагончики. И я устроился там сторожем. Это был 2000 год, землянка уже стояла. Я ее расширил, утеплил. Теперь можно было зимовать. С собой – рюкзак еды. На два месяца хватало.

    – Не было страшно одному в землянке?

    – Нет. Вообще красота! – улыбнувшись, говорит отшельник. – Страх присутствует как раз здесь, в городах и поселках. На Тепсее жизнь более богатая, чем в городе. Хотя и может показаться, что на природе скучно, ничего не происходит. А у меня каждый день были особенные события: зайца вижу раза три в день, косуля выйдет, филин здоровый прилетит на крышу. Интересные моменты. Они оживляют пустынное на первый взгляд пространство. Но оно на самом деле не пустынно, а наполнено жизнью. Пустыня как раз в городе.

     

    О живой тишине и капустных кочерыжках

    Сам Александр отшельником себя не считает. В домике, в котором живет сейчас, есть даже электричество. На Тепсее его не было – только свечи и лампадки.

    – Электричество ведь не так давно появилось, красили как-то раньше без него, – говорит он. – Человек в эти дневные и ночные ритмы природы может легко включиться. Сначала я страдал, что зимой короткий световой день, но сейчас успеваю за это время не просто поработать, а накраситься до усталости, сделать массу дел.

    Есть время и подумать, и просто тишину послушать. Мы ведь, кстати, совсем этому разучились. Тишина – удивительное явление. Это что-то невероятное. Чем дольше ее слушаешь, тем больше слышишь. Тишина – это не ужас, какой ее считают часто городские жители. Она – живая.

    Городские и сельские ритмы, к которым человек подключен, весь шум, который его окружает (телевизор, холодильник, телефон, компьютер), все это наслаивается такой шелухой, что уже и себя настоящего не знаешь. На природе все это от тебя отстает, но не сразу, со временем. Я сам болезненно отвыкал от телевизора. От того, что ящик стоит, и что-то из него идет. Привыкаешь к фону. И если голос Бога слышен в тишине, то значит рогатые плотно взяли нас в оборот в городах. Человек без этого гудящего фона чувствует себя словно раздетым. А компьютеры, думаю, еще больше привязанности создают. Если наше поколение еще как-то может абстрагироваться от всего этого цивилизационного шума, то маленьким, которые сейчас подрастают, будет еще тяжелее. Возможно, одна из самых больших последних потерь человечества – потеря тишины…

    В тишине человек себя лучше слышать и видеть начинает. Иллюзии отпадают.

    – А то, что остается, когда иллюзии отпадают, вас самого устраивает в себе?

    – Просто понимаешь, что все мы грешные. И – да, приходит, порой, такое, что ощущаешь себя скотиной. И ужасно неприятно становится... Человек, как капуста: лист за листом, и трудно добраться до кочерыжки. А как доберешься – она еще и червивая.

    – Вы за столько лет добрались до кочерыжки?

    – Не знаю. Понял только, что гордиться-то нечем. Все, что у нас есть – Божье. Господь дал. Делай с благодарностью свое маленькое дело, и достаточно. Само стремление к природе, чистоте тоже Господь дает.

    – Что же делать нам, городским людям, чтобы понять себя, свою жизнь?

    – Немного отстраниться от привычного ритма. Хочешь узнать, кто ты есть на самом деле – уйди, как минимум, дней на десять в лес. Печально, когда люди проживают в одной квартире всю жизнь и умирают, так ничего и не поняв…

     

    Бегство от себя – к себе

    Тепсей – роспись церквей – снова Тепсей. В таком чередовании жил Александр. Трудится во славу Божию он и сейчас. Все созданные иконы не продает, а относит в небольшую церковь соседнего села. В самой деревне церкви нет.

    — Для меня счастье, что родился я именно в России, – говорит художник, – что пришел в православную церковь, не заблудился среди сект бесконечных.

    – А когда началась ваша дорога к Богу?

    — Давно еще. Просто долго бродил вокруг церкви. А когда зашел, возникло и желание для нее поработать. Приходы как раз только начинали открываться и активно восстанавливаться. Первая храмовая роспись, еще до Спасского собора, была в Малой Минусе (1996 год). Отца Василия Ахремичева как раз только постригли, там было его первое место служения. Сейчас той росписи уже нет – после ремонта стены стали беленькими, появились новые иконы и т.д.

    – Вы ведь расписывали и Спасский собор? Чем отличается храмовая роспись от живописи?

    – Тогда в Соборе технически нужно было делать все быстро. И работать трудно – всегда в таком положении тело, что устают шея, спина. Еще прихожане постоянно подходят, что-то советуют, как правильно нужно рисовать. Особенно бабушки. Если днем красишь – непременно кто-нибудь стоит за спиной, и надо обязательно что-нибудь сказать художнику. Это вообще, кстати, кино отдельно можно снять на тему «Страна советов и советчиков». Потом уже эти советчики внимательно изучали, не пририсовал ли где-нибудь в «Страшном суде» кого из них (смеется).

    – Вы говорили о необходимости чистоты для создания здоровых картин. Что тогда говорить об иконах?

    – После иконописи или росписи храма другие картины – это отдых. В иконописи внутренней ответственности больше, расслабиться нельзя. Это сложно объяснить…

    – А какая нужна подготовка?

    — Перво-наперво – благословение батюшки. Утренние, вечерние молитвы, молитва перед началом и по окончании работы. Дальше – дело техники, внимания, сосредоточенности. Когда приходит какая-то внутренняя дисгармония – помолишься, и тишина наступает. Снова работаешь.

    – А вы – страстный человек?

    – Конечно.

    – Так может, и от себя бежали в землянку?

    – И от себя, и к себе. Для меня это просто место, где нет лишних искушений. Время ограничено, и все направлено на создание картин. На работу нужно настроиться. Атмосфера нужна. А люди приходят и ее нарушают. Ведь человек с собой всю свою жизнь носит. Два года назад писал одну икону. Зашел мужик, и я два месяца не мог подойти к иконе и закончить ее. Вместо двух недель процесс работы растянулся у меня на целый год. Сама работа эта требует уединения. В другом случае работы не будет, вот и все.

    – Если вспомнить тех, кто подвизался в духовное отшельничество, они же все говорили о приходящих в таких случаях искушениях...

    – Эти святые люди целеустремленно, твердо шли по духовному пути, а мое уединение – в другом. По работе, можно сказать. Мне элементарно надо было покрасить. В Абакане одну начатую работу не мог закончить больше месяца. А на Тепсее за месяц делал 18 работ. Просыпался и четко знал, что никто сюда ко мне не придет. Уже с утра – рабочее настроение.

    Быт наладить – дрова, вода, пища – не больше часа. На самом деле человеку не так много надо, как ему кажется. И чем дольше находишься в уединении, тем больше это понимаешь.

     

    P.S. Александр выбрал для себя путь уединения. Не для того, чтобы кому-то что-то доказать. Он просто перестал бежать и огляделся вокруг. Он не открыл нам каких-то высоких истин и считает себя таким же простым и грешным, как все, человеком.

    На последний вопрос «Если бы была возможность попросить у Бога что-то одно, зная, что оно точно исполнится, что бы вы попросили?» художник ответил не раздумывая: «Оказаться подальше отсюда, на природе, где нет людей»...

    Елена БЫЗОВА (Фото автора)
     
    По теме
    Расселяются, выкупаются и сносятся объекты сразу в нескольких микрорайонах города Полина КУЗНЕЦОВА Юристы, представители администрации и инвестора консультируют жителей, ищут общие пути решения.
    Автор фото: Управление Россельхознадзора по Красноярскому краю - Газета Красноярский рабочий Автор фото: Управление Россельхознадзора по Красноярскому краю В марте в управление Россельхознадзора по Красноярскому краю поступило судебное решение об изъятии в Емельяновском районе у собственника земельного участка.
    Газета Красноярский рабочий
    С наступлением весеннего сезона увеличивается риск возникновения и распространения острых кишечных инфекций.
    Газета Ангарский рабочий
    Не игнорируйте зубную боль! - Министерство здравоохранение Врач-стоматолог Богучанской районной больницы Вадим Валентинович Федотов рассказывает о том, насколько опасно откладывать поход к врачу при зубной боли: - Зубная боль - сигнал организма о том, что что-то не так.
    Министерство здравоохранение
    В музей - за вдохновением! - Таймырский краеведческий музей Уже несколько дней в нашем музее происходит настоящее чудо. Музейная экспозиция буквально оживает, начинает играть новыми красками, превращается в художественные шедевры.
    Таймырский краеведческий музей
    Алексей Гришанов, Антон Губарев, п. Раздолинск - Газета Ангарский рабочий Алексей Гришанов, Антон Губарев, п. Раздолинск Коллектив «Новое поколение» Мотыгинской общеобразовательной школы Мир творчества удивителен тем, что в нем нет границ, как и в нашей вселенной, которая усеяна множеством звезд.
    Газета Ангарский рабочий
    Предварительные прослушивания в ГИТИС пройдут в Иркутске - Newslab.Ru МТС объявила о проведении совместно с Российским институтом театрального искусства — ГИТИС — при поддержке министерства культуры Иркутской области мастер-класса и предварительных прослушиваний абитуриентов из городов При
    Newslab.Ru